«Какие вы, ребята, нежные. Ситуация плохая, чего говорить, но она несравнимо лучше в сравнении с СССР 1970-80-х, когда был Эзопов язык, тридцать седьмого не существовало, Ленин был живее всех живых, а журналистам с фамилиями не титульной нации предлагали писать под псевдонимами… Писать можно, где печататься тоже есть, даже что смотреть (Дождь, Ютюб) — тоже есть».
Комментариев Женя всегда получает много, и сейчас было много, но на этот раз большинство не согласилось с автором. Я тоже оставил свое скромное мнение:
Андрей Мальгин
Женя, я тоже не согласен. Ситуация сейчас по многим параметрам значительно хуже, чем в 70-80-х. Мы работали вдохновенно, лично я в эзоповом языке не нуждался. Я начинал школьником в Алом парусе у Щекочихина, после изгнания из Польши работал в Студенческом меридиане, где мы публиковали довольно смелые вещи. Из журфака распределился в Литгазету, тут уж и говорить нечего. ЛГ делала расследования уровня ФБК, но сажали после них не журналистов, а министров. Я под своей фамилией начал делать репортажи для Радио Свобода, когда ее еще глушили, а телефонный разговор с заграницей надо было "заказывать" и его, конечно, контролировали. Это было веселое и безбашенное время. К журналистам не врывались по ночам с обысками, не обкладывали чудовищными штрафами, не заставляли подписываться "иностранный агент". Любой мент, от участкового до генерала, при виде журналистского удостоверения поджимал хвост. Конечно, я не говорю об авторах самиздата ("Хроники текущих событий" и др.), но такие вещи к СМИ можно отнести с большой натяжкой. И такого уровня ненависти и тупой злобы федеральные СМИ не транслировали, представить себе Соловьева, Киселева, Скабееву и ту ораву обезьян, которых они приводят, представить себе в эфире это было невозможно.
Евгения Альбац
Андрей, это ты говоришь о о после 1986-м, о перестройке. "Литературка" - это была сознательно созданная крышка для снятия пара. И я хорошо помню, как чудовищно тяжело там во второй тетрадке проходили материалы, как их кромсали и калечили. Конечно, 1989-ый - это самый свободный год в истории России. Потом было только вниз.
Андрей Мальгин
Нет, я говорю о более раннем времени, о том отрезке, который ты сама обозначила. Как раз в перестройку ЛГ ничем не отличилась, она превратилась в унылое говно.
Евгения Альбац
А до — все очерки Щекоча шли с боем. И много другое тоже. Сама публиковала очерк с Курил — это был полный кошмар. Но в других местах было, конечно, значительно хуже.
Андрей Мальгин
Да, с боем. Но это был бой с цензором или редактором. Кошмаром мне это не казалось, это было даже весело. За проигранный бой уголовных дел не возбуждали.
И тут в беседу ворвался – иначе не назовешь - заслуженный советский диссидент Александр Подрабинек:
Александр Подрабинек ·
Андрей Мальгин, это против вас не возбуждали уголовных дел, потому что бои ваши были игрушечные и вы "смело" писали в рамках того, что вам разрешали. Ничего серьезного и честного в советской ЛГ не печаталось, разве что иногда анекдоты на 16-й полосе. Для вас это конечно было "веселое и безбашенное время", ведь вы были партийными перьями и никогда ничем не рисковали. А боялись ваших журналистских удостоверений чиновники и министры также, как боялись красных корочек следователей - так вы и выполняли примерно такую же функцию! В вашей ЛГ печаталась самая похабная советская пропаганда и я думаю, КГБ даже не надо было особо вмешиваться в работу редакции - вы делали общее с чекистами дело не хуже них.
Свой эмоциональный комментарий г-н Подрабинек проиллюстрировал сканом из «Литературной газеты», хорошо мне знакомым:
Правда, в своем скане заслуженный диссидент Подрабинек зачем-то отрезал подпись. Можно было решить, что автор - я, а он меня типа уличил. Пришлось ответить:
Андрей Мальгин
Александр Подрабинек, Забавно было прочитать в названии вашего блога: "На этой странице запрещается ненормативная лексика, а также оскорбления оппонентов". А ведь вы только что меня оскорбили, весьма хамски. Вы собирались меня уличить этой вырезкой? Почему-то не вижу там своей фамилии под этой заметкой. Зато могу сказать, что лет 12 назад я завел себе Живой Журнал с единственной целью выкладывать там эти вырезки из Литгазеты, которые я сохранил в архиве. Этих публикаций десятки, а теперь вы пытаетесь оскорбить с их помощью лучших журналистов страны, собравшихся в брежневские годы в "Литгазете", обзывая их чекистами. НАПРИМЕР НАПРИМЕР НАПРИМЕР НАПРИМЕР НАПРИМЕР
Александр Подрабинек
Не было сказано ни одного бранного слова в Ваш адрес, Вы оскорбились на правду. Что касается коллекции, так разве это о чем-то говорит? К чему Вы об этом упомянули? Бывает, серийные убийцы увлекаются фотографированием своих жертв, а каратели снимаются на фоне повешенных ими людей. Это их в какой-то мере оправдывает? А Вы выложили доказательства мерзости Вашей газеты. И что?
Андрей Мальгин
"Вы делали общее с чекистами дело не хуже них" - это, конечно, не бранные слова, а изысканная похвала. Давайте закончим обмен мнениями на этом. Монополии на правду нет ни у кого, в том числе и у Вас. Особенно у Вас.
Тут я покидаю фейсбук Евгении Альбац и перемещаюсь сюда, чтобы ответить заслуженному диссиденту Александру Подрабинеку.
Начну с «Литгазеты». «Доказательства мерзости» мной бережно сохранены и выложены, да, однако должен заметить, что, во-первых, такие же мерзости в те дни были опубликованы во всей советской прессе. Возлагать за эти публикации ответственность на журналистов, по меньшей мере, глупо. Это написано не журналистами. Но именно «Литгазета», а не отпечатанная на пишущей машинке "Хроника текущих событий" (хотя безумству храбрых поем мы песню, конечно) воспитала в большинстве своем те миллионы людей, которые вышли в конце 80-х – начале 90-х на улицы Москвы. Конечно, свою роль сыграла и перестроечная пресса типа «Огонька» и «Московских новостей», но семена упали на уже подготовленную почву. Да, «Литгазета» неоднократно использовалась гэбухой для того, чтобы влезть в мозги аудитории, до которой они не могли дотянуться своими «правдами» и «советскими россиями». Точно так же, замечу, используется для этих целей в наши дни, например, «Эхо Москвы» (о чем я писал неоднократно, с цитатами и ссылками; если интересно, могу поискать). Но это же не мешает Вам, Александр, тесно сотрудничать с этим радио, в целом неплохим? Чем же нехороши те люди, которые сотрудничали с «Литгазетой» и пытались донести для людей правду. Именно, правду, а не ложь, как вы утверждаете. Читатели ЛГ прекрасно разбирались, где тут позиция Литгазеты (имена авторов они прекрасно знали), а где присланный с Лубянки мусор типа «Позор литературному власовцу"). Вот о правде и лжи я и хочу сказать несколько слов на Вашем примере.
Однажды на "Эхе Москвы" Вы в беседе к Ксенией Лариной оседлали любимого конька: «Некоторые, - сказали Вы в эфире о своих товарищах по борьбе, - использовали диссидентское движение как трамплин для эмиграции». Вы даже фамилии назвали. Владимир Войнович заявил по поводу этого утверждения: "Это ложь". Да-да, это Вам адресовалось: «Это ложь». Как говорится, пройдите по ссылке.
Тем не менее Вы продолжали с упорством, достойным лучшего применения, повторять в разных СМИ: «Многие эмигранты третьей волны, жалуясь на репрессивную советскую власть, утверждали, что их из СССР "выгнали", "выпроводили", "выжали", "выдавили", "вынудили уехать". Все это вранье и лукавство. По-настоящему выслали из СССР только Солженицына, а позже Владимира Буковского и еще пятерых политзаключенных – Александра Гинзбурга, Эдуарда Кузнецова, Марка Дымшица, Валентина Мороза и Георгия Винса. Все остальные уезжали добровольно, а те, кого по этому поводу тревожила совесть, обставляли свой отъезд той мерой лукавства и фантазии, на которую были способны».
По Вашему мнению, не раз высказывавшемуся, были диссиденты первого сорта и диссиденты второго сорта, «лукавые». Войновичу пришлось снова вступить с Вами в полемику:
«Это утверждение Подрабинек публикует не первый раз, хотя за время, прошедшее после первого раза, мог бы подумать и расширить приведенный список, например, именем Юрия Орлова, который был доставлен в Нью-Йорк прямиком из тюремной камеры, а еще и Натана Щаранского, которого меняли на какого-то шпиона прямо по сценарию фильма "Мертвый сезон". Правда, за несколько лет до того Щаранский, нисколько не лукавя, выражал желание покинуть вскормившую его родину добровольно, без предварительной лагерной подготовки, но то же невинное в сущности желание пытались осуществить Эдуард Кузнецов и Марк Дымшиц, за что были приговорены к смертной казни. Должен сказать, что, находясь с Кузнецовым в дружеских отношениях, я высоко ценю его человеческие качества и силу духа и, если бы он смог уехать не после расстрельного приговора, мое мнение о нем не стало бы другим.
Мне, собственно говоря, все равно, как кто уехал или не уехал, я не сужу и не хвалю ни тех, ни других, но мнение Подрабинека оспорю. Вообще я отношусь к нему как к человеку честному и правдивому, но в данном случае он не честен и не правдив. Как можно считать добровольным отъезд после двух тюремных сроков Андрея Амальрика или Петра Григоренко, которого после тюрьмы и ссылки, старого и больного, я лично отвез в Шереметьево? Их что, нерепрессивная, очевидно, советская власть не выгоняла, не выпроваживала, не выжимала, не выдавливала, не вынуждала?
А Александр Галич, Виктор Некрасов, Виктор Некипелов, Наталья Горбаневская, Георгий Владимов, Павел Литвинов... Таких "добровольцев" можно насчитать десятки. Многие из этих людей были поставлены перед выбором - Запад или Восток. А некоторым угрожали и более крутыми расправами. Самого Подрабинека разве не вынуждали уехать, когда грозили тюрьмой? Ну да, он предпочел тюрьму, ничего не скажешь - герой. Хотя получил относительно мягкий приговор. Который, впрочем, дает ему основание судить с высоты личного подвига. А Анатолий Марченко соглашался уехать "добровольно" под угрозой очередного большого срока. Но принципиально отказался ехать в Израиль, потому что евреем не был. Вот за это его посадили и замордовали до смерти. Неужели только такая участь могла спасти его от неуважения Подрабинека?»
Вы скажете, это дела давно минувших дней? Старые споры? Нет, вы продолжаете делить инакомыслящих на сорта, даже еще более изощренно. У вас уже не только первый сорт имеется (к которому вы без ложной скромности относите себя и Солженицына), у вас уже и второй, и третий, и далее по лестнице, идущей вниз. На самом низу, очевидно, такие ничтожества, как я, «делавшие с чекистами общее дело», «серийные убийцы, фотографирующиеся на фоне своих жертв»…
Чтоб далеко не ходить, возьмем относительно свежую вашу заметку – из журнала как раз Евгении Альбац «The New Times”. Она как раз на эту тему.
Сначала вы разминаетесь на мелкой рыбешке: на «картонном оппозиционере Михаиле Шаце» и Нюте Федермессер, которая «батрачит на московскую власть». Но зато следом идет крупняк: писали мерзости «Виктор Шкловский, Андрей Платонов, Юрий Тынянов, Исаак Бабель, Константин Паустовский, Василий Гроссман, Михаил Зощенко, Юрий Олеша. Стихи, восхваляющие Сталина, писали Александр Вертинский, Осип Мандельштам, Анна Ахматова». «Такой была плата за публичность, за авторское тщеславие, за тиражи и возможность печататься дальше», - подытоживаете Вы.
О, да тут разговор идет по гамбургскому счету! Никаких скидок на время и обстоятельства. Тщеславие и тиражи! Есть, конечно, оговорка: «могли и пулю в затылок», но это ведь такая мелочь, правда?
Но далее Остапа понесло, и Остап выходит за пределы сталинского времени, и тут уж пулей не оправдаешься. К позорной стене пригвозжены Аркадий Райкин (его «держали на длинном поводке»), Майя Плисецкая (участвовала в пресс-конференции против эмигрантов), Булат Окуджава («35 лет состоявший в КПСС, награжденный орденами и медалями») и еще целый список коллаборационистов, притворявшихся хорошими людьми.
Странно, что вы еще не добрались до В.Войновича (служил на Всесоюзном радио, писал патриотические песни), В.Аксенова и А.Гладилина (кропали книги для выпускаемой партийным издательством серии "Пламенные революционеры), до А.Галича (по заказу КГБ написал сценарий фильма "Государственный преступник"), до С.Довлатова (вообще в тогдашнем УФСИНе служил!).
Впереди поле непаханное! До всех доберитесь, никого не упустите. Так и вижу вас на холме посреди этого поля в белом мохеровом пальто. На фоне неба. Вокруг - одни ничтожества. Приспособленцы. Лукавые лицемеры.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →