In memoriam
Продублирую все-таки свой вчерашний пост из фейсбука.
Год без Шуры Тимофеевского. Из всех многочисленных потерь прошлого года эта самая чувствительная. Мы были знакомы с середины восьмидесятых, познакомились в Репино, на каком-то перестроечном мероприятии. На всех моих днях рождения и новосельях присутствовал Шура. В сложных ситуациях брал на себя роль переговорщика (расставание с "Коммерсантом"). А когда я уехал, в каждый мой приезд в Москву мы встречались. Шура любил Италию, и часто здесь бывал. Советовался, как бы и где бы прикупить себе здесь небольшой домик с видом на море. Был и у меня дома, и пару раз мы встречались на нейтральной территории, во Флоренции. Шуру трудно было тут чем-то удивить, но мы с женой сумели. Повезли его в Карминьяно, а там в обычной деревенской церквушке висит грандиозное полотно Понтормо "Visitazione" ("Встреча Марии и Елизаветы"). Шура чуть в обморок не упал, когда увидел. Уходить не хотел.
Обычно я приезжал в Москву на сутки, максимум на двое, никого не извещая, но время для встречи с Шурой обязательно было в расписании. Сидели часами или у него дома на Садовом кольце, или в близлежащем кабаке каком-нибудь. О чем говорили? Об общих знакомых. О политике (сверяли часы). О будущем - в самом широком контексте. А вот об искусстве - мало, наверное, потому что наши вкусы сходились во всем, кажется. Или он не считал меня в этих именно вопросах равным собеседником. Он дарил мне книжки, свои и чужие. Правда, порой его не было в Москве, когда я приезжал. Он полюбил жить за городом. Вот и последняя наша встреча не состоялась, поговорили по телефону: "А, ладно, через месяц увидимся". Начался ковид, следующего раза уже не было, я не приехал ни через месяц, ни через год. Он умер почти сразу, когда начался этот ужас. Говорят - тромбоз.
Год без Шуры Тимофеевского. Из всех многочисленных потерь прошлого года эта самая чувствительная. Мы были знакомы с середины восьмидесятых, познакомились в Репино, на каком-то перестроечном мероприятии. На всех моих днях рождения и новосельях присутствовал Шура. В сложных ситуациях брал на себя роль переговорщика (расставание с "Коммерсантом"). А когда я уехал, в каждый мой приезд в Москву мы встречались. Шура любил Италию, и часто здесь бывал. Советовался, как бы и где бы прикупить себе здесь небольшой домик с видом на море. Был и у меня дома, и пару раз мы встречались на нейтральной территории, во Флоренции. Шуру трудно было тут чем-то удивить, но мы с женой сумели. Повезли его в Карминьяно, а там в обычной деревенской церквушке висит грандиозное полотно Понтормо "Visitazione" ("Встреча Марии и Елизаветы"). Шура чуть в обморок не упал, когда увидел. Уходить не хотел.
Обычно я приезжал в Москву на сутки, максимум на двое, никого не извещая, но время для встречи с Шурой обязательно было в расписании. Сидели часами или у него дома на Садовом кольце, или в близлежащем кабаке каком-нибудь. О чем говорили? Об общих знакомых. О политике (сверяли часы). О будущем - в самом широком контексте. А вот об искусстве - мало, наверное, потому что наши вкусы сходились во всем, кажется. Или он не считал меня в этих именно вопросах равным собеседником. Он дарил мне книжки, свои и чужие. Правда, порой его не было в Москве, когда я приезжал. Он полюбил жить за городом. Вот и последняя наша встреча не состоялась, поговорили по телефону: "А, ладно, через месяц увидимся". Начался ковид, следующего раза уже не было, я не приехал ни через месяц, ни через год. Он умер почти сразу, когда начался этот ужас. Говорят - тромбоз.
