Сегодня заехал в итальянский пентагон: палаццо Фарнезе, выстроенное в форме правильного пятиугольника в городе Капрарола. Вообще-то это начинало строиться как неприступная крепость для папы Павла III, знаменитого своими международными притязаниями, но строительство затянулось и достраивал уже его внук кардинал Алессандро Фарнези. В пентагоне есть большой зал. Называется "Карты мира". Все стены там от пола до потолка расписаны фресками, изображающими географическое устройство мира, как его представляли в 1573-1574 гг. (именно тогда писались фрески). Я сфотографировал Европу и Азию.
Продублирую все-таки свой вчерашний пост из фейсбука.
Год без Шуры Тимофеевского. Из всех многочисленных потерь прошлого года эта самая чувствительная. Мы были знакомы с середины восьмидесятых, познакомились в Репино, на каком-то перестроечном мероприятии. На всех моих днях рождения и новосельях присутствовал Шура. В сложных ситуациях брал на себя роль переговорщика (расставание с "Коммерсантом"). А когда я уехал, в каждый мой приезд в Москву мы встречались. Шура любил Италию, и часто здесь бывал. Советовался, как бы и где бы прикупить себе здесь небольшой домик с видом на море. Был и у меня дома, и пару раз мы встречались на нейтральной территории, во Флоренции. Шуру трудно было тут чем-то удивить, но мы с женой сумели. Повезли его в Карминьяно, а там в обычной деревенской церквушке висит грандиозное полотно Понтормо "Visitazione" ("Встреча Марии и Елизаветы"). Шура чуть в обморок не упал, когда увидел. Уходить не хотел.
Обычно я приезжал в Москву на сутки, максимум на двое, никого не извещая, но время для встречи с Шурой обязательно было в расписании. Сидели часами или у него дома на Садовом кольце, или в близлежащем кабаке каком-нибудь. О чем говорили? Об общих знакомых. О политике (сверяли часы). О будущем - в самом широком контексте. А вот об искусстве - мало, наверное, потому что наши вкусы сходились во всем, кажется. Или он не считал меня в этих именно вопросах равным собеседником. Он дарил мне книжки, свои и чужие. Правда, порой его не было в Москве, когда я приезжал. Он полюбил жить за городом. Вот и последняя наша встреча не состоялась, поговорили по телефону: "А, ладно, через месяц увидимся". Начался ковид, следующего раза уже не было, я не приехал ни через месяц, ни через год. Он умер почти сразу, когда начался этот ужас. Говорят - тромбоз.
А помните такую Евгению Васильеву? Подругу министра Сердюкова, которую судили за коррупцию в Министерстве обороны? Собчак в своей передаче показывала, как она, чтобы скоротать время под домашним арестом, стала картины маслом писать. Так вот она теперь почетный академик Академии художеств. Картины оказались гениальными. Академик сама похвасталась у себя в Инстаграме: "Благодарю Российскую академию художеств за оказанную честь быть почетным академиком". В комментариях ей пишут, что ей очень идет мантия.
Верзилов красавчик. Все их "акты устрашения" он превращает в веселый хэппенинг. Каждый следак предстает нелепым Ассисяем, над которым можно только потешаться. Их дерганья нелепы и все они часть большой постмодернистской акции Верзилова. Они думают, что они авторы этого действия. Нет, автор он!
Верзилов несгибаем, потому что он воспринимает мир вокруг себя как абсурдистскую пьесу. Он восхищается неожиданными поворотами сюжета, игрой актеров, этими смешными бастрыкиными с лупой, его приводит в восторг их фантазия, он им как бы говорит все время: "Ну давай еще! Браво! Браво! Великолепно!" И об это разбиваются их усилия его унизить.
С нетерпением ожидаю приговора о принудительных работах за несообщение о гражданстве. Думаю, это будет вершина постмодернизма.
Следователь: Я следователь! Верзилов: А по-моему, ты говно! (Следователь стоит несколько минут, потрясённый этой новой идеей и падает замертво. Его выносят.)
Владимир Козловский. Пробег "Эрмитаж" - "Самовар" - "Русь", или в Золотом треугольнике русских ресторанов Манхэттена. "Столица", № 14 (220), апрель 1995 г.
Жил-был Армен Абалян - поменял имя и фамилию - стал Владимиром Александровым. Служил следаком у Бастрыкина в Следственном комитете - поменял место работы - стал замом генерального директора Аэрофлота. Вчера, 1 октября, "Коммерсантъ" опубликовал его фамилию в списке топ-50 лучших директоров по юридическим вопросам, а сегодня - он уже в тюрьме. Sic transit gloria mundi.
